Что такое «правильное военное кейнсианство»?

Вебер родилась и выросла в Германии, и с самого начала академической деятельности её главным интересом стал Китай. Она хорошо понимает эту страну: Вебер в т.ч. закончила Пекинский университет, знает китайский язык, и для подготовки этой книги побеседовала (на китайском языке) со множеством участников китайских реформ. Книга Вебер получила несколько экономических премий на Западе.

В самое начало я вынес вопрос про «военное кейнсианство». Вебер задаётся вопросом – почему Китай не выбрал путь неолиберализма для своих реформ, но всё же преуспел? Она сравнивает китайский путь реформ с российским, где неолиберализм принёс стране неисчислимые беды: в частности, как показывает Вебер, лишь в 2015 году благосостояние 99% россиян сравнялось с тем благосостоянием, что было у этих 99% в 1990 году. России понадобилось 25 лет – жизнь целого поколения! – чтобы прийти туда, откуда ушла страна. Макроэкономически эти 25 «неолиберальных лет» были потерянным временем для России.

Китай вместо неолиберализма выбрал военное кейнсианство – в этом и отгадка «китайского пути». Потому значительную часть своей книги Изабелла Вебер отдала на объяснение – что это за экономическая теория и, главное, практика.

Для России это знание тоже сегодня актуально: значительная часть экономистов и даже членов правительства говорят о «военном кейнсианстве», о его благостности для страны. Тем более, что – это понятно из названия – Россия сейчас оказалась в «благоприятной ситуации» для этой экономической теории и практики, т.к. страна погрузилась в ту самую … («главную задачу»), когда Кейнс обосновал и реализовал своё «военное кейнсианство» - в США во время Второй мировой войны в 1941-45 годах, и даже ещё спустя два года – до 1947-го, т.к. любая страна уже в мирном времени должна постепенно выходить из этой практики.

Сразу спойлер. Если неолиберализм для «курса реформ» предлагает сразу отпустить все цены в реформируемой стране, то «военное кейнсианство» говорит о регуляции ценообразования на значительную часть товаров.

Вебер показывает, что Первая Мировая война «разорвала» экономики всех стран, участвовавших в ней. Потому английский экономист Кейнс – один из авторов «нового курса» при Рузвельте – уже в конце 1930-х начал размышлять, как в новой войне избежать этих проблем. То, что война снова заденет США, Кейнс не сомневался, потому главной лабораторией для «военного кейнсианства» стала эта страна.

Вебер показывает главный постулат Кейнса: «Военная экономика предназначена для оплаты войны, она не может ещё и обеспечить рост потребления».

При этом Кейнс в отличие от Германии, Италии и тем более СССР, никогда не призывал отменять частный бизнес – он хотел лишь приспособить его к «военной экономике».

Второй постулат Кейнса: при военной экономике безработица стремится к нулю (это мы сейчас видим и в России). При этом выпуск потребительских товаров при росте занятости уменьшается. Уменьшается и приток импортных товаров при «военной экономике» (это мы тоже видим в России).

Эти положения увеличивают инфляцию при повышении занятости, зарплат – и при физическом уменьшении потребительских товаров.

Это та ситуация, с которой столкнулась сейчас и Россия.

«В результате ускоряющейся инфляции работники останутся без сбережений и роста потребительских удовольствий. Капиталисты получат прибыль от роста цен и станут кредиторами правительства. Кейнс предупреждал, что после войны государство останется с очень высоким долгом в руках нескольких могущественных групп. Рабочие заплатят за войну, но останутся ни с чем», - пишет Вебер.

Выбор Кейнса – установить регулирование на социально-значимые товары и отпустить их на «социально-незначимые» (для зажиточного меньшинства). Второе – стимулировать сбережения домохозяйств, чтобы уменьшить денежный навес на потребительский рынок.

Для США военного времени такими «социально-значимыми» товарами стали часть базового продовольствия, бензин и электричество, хлопковые ткани, часть лекарств и т.п., а «социально-незначимыми» - автомобили, мебель и недвижимость. Спойлер следующего поста – в США в это время около 40% товаров попали в категорию «регулируемых (специальной комиссией) цен».

Богатые люди могут себе позволить покупать вздувшиеся в 2-3-5 раз цены на «социально-незначимые товары», и эту часть рынка регулировать не надо.

«Кейнс выдвинул идею «отложенной выплаты», которую он счёл превосходной с точки зрения учёта общественной психологии, социальной справедливости и административного удобства. Избыточная покупательная способность наёмных работников должна быть изъята во время войны путём откладывания принудительных сбережений в государственном банке. После войны они (простые работники – ПЭ) будут вознаграждены долей в правах на будущее, которая принадлежала бы предпринимателям», - поясняет Вебер взгляд Кейнса.

Забегая вперёд. Реальные доходы наёмных работников во время ВМВ в США росли значительно быстрее, чем прибыль компаний. «Жирные коты» во время Рузвельта возмущались, что их лишили значительной части потенциальной прибыли, но в итоге после окончания войны сбережения простых людей, выплеснувшиеся на потребительский рынок, постфактум обогатили корпорации. Бизнесу в «военном кейнсианстве» надо уметь ждать. Но само время «военного кейнсианства» в первую очередь правительство должно думать о простых людях, иначе инфляционный шок (как во время неолиберальных реформ во всех странах, включая Россию) и все социальные девиации, порождённые им, потрясут основы государственности.

Полвека позднее верность этих постулатов «военного кейнсианства» ещё раз продемонстрировали «китайские реформы». В то время как в России правительство отпустило цены, китайское правительство очень медленно допускало частный рынок в экономику.

Сфотографировал график из бумажной книги Изабеллы Вебер, показывающий, что только в 2015 году 99% населения России в среднем достигли того благосостояния, что у них было в 1990 году.

Это ещё раз косвенно подтверждает, что почти все «сливки» за все годы реформ в России получил только высший 1% населения.